Распространенная председателем Рабочей группы ООН открытого состава (РГОС) по достижениям в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности Ю.Лаубером первая версия проекта итогового доклада в целом, по нашей оценке, допускает возможность переговорной работы по тексту. Прослеживается попытка соблюсти относительный баланс интересов и точек зрения всех участвующих в переговорах сторон, что обусловило несколько аморфный характер документа. Таким образом, создан неплохой задел для консенсусного согласования итогового документа РГОС в перспективе.
Полагаем, однако, что наряду с целым рядом положительных моментов (отмечена особая роль РГОС в становлении регулярного институционального диалога по международной информационной безопасности (МИБ) под эгидой ООН, необходимость неукоснительного соблюдения Устава ООН, опасность наращивания наступательного ИКТ-потенциала и милитаризации цифрового пространства и др.) в документе проводится множество неприемлемых для нас подходов как к субстантивным вопросам обеспечения МИБ, так и к организации соответствующего переговорного процесса в рамках ООН.
Обеспокоены содержащимися в тексте существенными «перекосами» по ключевым аспектам проблематики МИБ:
1) Чрезмерный акцент придается принципу применимости общепризнанных норм и принципов международного права, зафиксированных в Уставе ООН и Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН 1970 г. к сфере информационно-коммуникационных технологий (ИКТ). Вместе с тем отсутствует привязка данного принципа к конкретным модальностям такой
применимости, а именно, кем, каким образом, в каких условиях оно применимо. Данные практические аспекты должны регламентироваться специальным универсальным международно-правовым инструментом, который урегулировал бы модальности применения существующих норм международного права в сфере использования ИКТ и предусматривал бы, при необходимости, новые нормы.
Из содержащейся в проекте доклада соответствующей «формулы», закрепленной в докладах ГПЭ 2013 и 2015 гг., в проекте доклада выпала ее неотъемлемая часть о возможности выработки, при необходимости, новых международно-правовых норм, регулирующих поведение государств в информпространстве. В нынешней ситуации де-факто «правового вакуума» в регулировании использования ИКТ такая необходимость как раз назрела.
2) Делается чрезмерный акцент на отдельных отраслях международного права, включая международное гуманитарное право (МГП), международное уголовное право и международное право прав человека. Потенциально опасным видится навязывание принципа полной и автоматической применимости МГП к информпространству в мирное время. Это утверждение само по себе является алогичным и противоречивым, поскольку МГП применяется только в условиях вооруженного конфликта, а на данном этапе ИКТ не подпадает под определение оружия.
3) Недопустима предпринятая попытка завуалированно включить в текст концепцию политической «атрибуции» кибератак, идущую вразрез с достигнутыми в рамках ГПЭ 2015 г. договоренностями, в которых четко обозначена необходимость подкреплять любые обвинения в отношении государств соответствующими техническими доказательствами.
4) В проект доклада необоснованно включено множество тем, не имеющих прямого отношения к вопросам обеспечения международного мира и безопасности, входящим в ведение Первого комитета ГА ООН. Особенно неуместными выглядят избыточные отсылки к вопросам устойчивого развития, в том числе его социальных аспектов, прав человека и гендерного равенства, которые, как отмечено в самом документе, являются предметом ведения других специализированных органов ООН
5) Раздувается роль «мультистейкхолдеровой модели» с акцентом на вклад негосударственного сектора, бизнеса и академических кругов в обеспечение ответственного поведения в информационном пространстве.
При этом из поля зрения ускользает вопрос недостаточного регулирования деятельности частного сектора в ИКТ-сфере, приобретающая все более актуальный характер проблема монополизации этого рынка как одна из ключевых угроз развитию мирной и конкурентной ИКТ среды.
6) В тексте размывается центральная роль ООН по вопросам МИБ за счет делегирования излишних полномочий на этом направлении региональным структурам и организациям.
7) Категорически неприемлемой считаем попытку увязать работу РГОС и ГПЭ, ставящую полноценный переговорный механизм в рамках ООН в зависимость от узкоформатной, «элитарной» экспертной площадки. Такой подрыв статуса РГОС представляется оскорбительным для 119 стран-членов ООН, поддержавших ее создание.
Опасной видится предложенная схема возобновления работы РГОС лишь в ходе 76-й сессии Генассамблеи, что, по сути, означает перерыв на полтора года в деятельности данного формата. В этом случае вся переговорная работа по МИБ в рамках ООН де-факто будет отдана на откуп ГПЭ. Кроме того, в проект включено в принципе выходящее за рамки мандата РГОС предложение о продлении работы ГПЭ на 76-й сессии ГА ООН.
8) В докладе прослеживается попытка подменить реальную деятельность по обеспечению МИБ принятием целого ряда полумер. Так, раздел рекомендаций изобилует идеями создания «репозиториев» (баз данных) по всем аспектам мандата РГОС. Усматриваем в этом попытки дублирования и «распыления» усилий международного сообщества, а также возможного использования этих «репозиториев» в будущем в качестве рычага давления на государства для выведывания у них позиций по чувствительным вопросам, связанным с национальной безопасностью.
На наш взгляд, первостепенная задача для всех государств на данном этапе, пока достижение консенсуса по созданию универсальной юридической базы в области МИБ затруднено, – сконцентрировать усилия на совместной
работе над правилами, нормами и принципами ответственного поведения государств в информационном пространстве. В текущей редакции соответствующий раздел лишен приоритетности. В нем также отсутствуют ссылки на принятую большинством голосов по инициативе России резолюцию ГА ООН №73/27 2018 года, впервые официально закрепившую первоначальный свод таких правил. Вместо этого в тексте навязчиво пропагандируются 11 норм из доклада ГПЭ 2015 года.
Со своей стороны считали бы целесообразным включить в проект доклада, по меньшей мере, уже одобренные большинством голосов государств-членов ООН нормы, содержащиеся в резолюции ГА ООН 73/27 2018 г. (пп.1.1.-1.13). Кроме того, было бы полезно рассмотреть включение в доклад РГОС предложений отдельных стран по укреплению государственного суверенитета в информпространстве (КНР), использованию ИКТ исключительно в мирных целях (Иран), обеспечению целостности каналов поставки (КНР, Иран), необходимости предотвращения милитаризации информпространства (Куба). Если согласование этих или иных предложений консенсусом окажется невозможным, принципиально важно, тем не менее, отразить их в тексте доклада (а не приложения к нему) как позицию группы стран («некоторые государства высказываются за…», в то время как «другие государства считают, что…»).
Что касается продолжения переговорного процесса по МИБ в рамках ООН, полагаем необходимым рекомендовать в докладе продление, например, на период до 2025 г., мандата действующей на основе консенсуса РГОС, поставив перед ней те же цели и задачи, для реализации которых она была создана, что позволило бы обеспечить непрерывную работу Группы на среднесрочную перспективу.
При этом не считаем целесообразной заложенную в доклад идею инициировать обращение в Комиссию международного права с целью прояснения, каким образом международное право применяется к сфере ИКТ. На наш взгляд, практика государств, на которую могла бы опираться Комиссия, ограничена.
